- Интервью

«Красивая асана, надо идти!»

Учитель метода из Санкт-Петербурга Оксана Горкина – об ассистировании Петри Ряйсянену, о любви к человеку и препятствиях для продвижения в практике. 

Сколько лет ты практикуешь аштангу? Если ты как-то отсчитываешь это.

— Первый класс аштанги у меня был в конце 2016 года, то есть, получается, четыре года назад. Но до этого путь в йоге был довольно длинный. Первая практика, что-то между стилем Айенгара и растяжки, у меня была в 2008 году в Казани. Тогда моя жизнь была довольно динамичная, я училась в институте, и мне больше были интересны аэробные упражнения, поэтому то, что я получила на первом классе, мне совсем было не понятно.

То есть в 2008 году ты пришла на класс и после этого не стала ходить?

— Да, я долго не возвращалась к йоге. После институтских времён, наверное, в 2012 году, когда я работала уже на аудиторской работе, у меня очень сильно забивались бёдра от сидения на стуле по 12 часов, мне хотелось делать что-то для гибкости, и я решила снова дать шанс йоге. Так, каждые выходные я начала ходить на хатху.

Ты ходила только по выходным?

— Да, стандартно только на выходные утренние занятия, классы шли по три часа. Я пробовала вечерние занятия после работы, но на неделе настолько уставала ментально, что даже на физическую работу меня не хватало.

Как ты пришла в практику аштанги?

— После того как я стала регулярно практиковать хатху, что-то начало меняться в сознании. Йога все-таки учит осознанности. У меня произошло глобальное переосмысление: там ли я, на том ли я месте, тем ли занимаюсь, хочу ли этим заниматься в будущем. И я пришла к той точке, где ответ был «нет». Мне не нравилось то, что я делала. Точнее, мне нравился процесс, но меня не устраивала цель: я просто помогала компании зарабатывать больше денег. И я ушла в никуда. Совершенно не понимала, что ещё могу делать. У меня не было никаких увлечений, кроме занятия йогой. И я решила: попробую углубиться, и пошла на преподавательский курс хатха-йоги в Санкт-Петербурге, отучилась на нем. Я сразу же стала преподавать хатху, поскольку была в свободном полёте. Через какое-то время мы организовали ретрит и поехали в Индию к истокам йоги. И в конце ретрита, когда всё уже было проведено, у меня была своя практика, и я решила: почему бы не попробовать аштангу. Мы были в Варкале, а рядом был Ковалам, куда приезжает Лино Миеле, поэтому какая-то информация мелькала про аштангу, но я никогда не практиковала её и не знала, что это за направление. Прогуглила «аштанга-йога», и первое, что мне вышло — это видео Марка и Джоан Дарби. Поднялась на крышу индийского дома, где я жила, и сделала практику. Мне понравилось. По возвращению в Петербург я искала учителя, и наткнулась на Катю Сокотову, которая как раз тогда вернулась из Тайланда. Вот тогда я впервые попала на класс аштанги.

Что тебя зацепило в аштанге? Есть ощущение, что некоторые практики хатха-йоги могут быть выносливее и гибче аштангистов, занимаясь меньшее количество времени. И могут делать асаны из третьей серии, к которым мы подходим через 4-5 лет регулярной практики. Согласна ли ты с этим?

— Я согласна с этим и вижу это по своим ученикам. Тем, кто пришел из хатхи в аштангу, им легче, потому что тело готовилось. Сама по себе аштанга меня не зацепила, я продолжала заниматься хатхой и раз в месяц ходила на аштангу. Но для меня очень важен человек, я быстро влюбляюсь в людей. И Катю я хотела поддержать: так сложилось, что она решила открыть свою студию, и я сказала, что буду ходить.  

У меня не было никакой любви к аштанга-йоге, но у меня была любовь к человеку.  И я её поддерживала своими регулярными занятиями. У меня не было трудности с асанами, фактически с первого раза я сделала всю первую серию. Но я довольно долго практиковала только её, потому что не могла встать из мостов, а Катя следует традиции. И пока я не встала из мостов, второй серии у меня не было. Возможно, тем, кто приходит из хатхи, проще в аштанге, потому что есть такой эффект, что ты уже «наелся» асанами, поэтому тебе не хочется еще больше-больше-больше асан. Вот есть система, и ты готов работать в ней.

Ты сразу словила понимание необходимости синергии дыхания, движения и дришти? Или это пришло со временем? 

— С дришти у меня не было проблем, с дыханием тоже. Я знала, когда делать вдох и выдох, потому что в хатхе было так же: вдох – это вытяжение, выдох – наклон. Сначала ты следуешь правилам, но постепенно, с регулярной практикой они впитываются в тело. 

Чувствуешь ли ты, что если ты направляешь дришти во вне, на людей вокруг, то твоя энергия слабеет во время практики? Есть ли такая связь? Или это образно?

— Связь абсолютно прямая. Когда мы рассеиваем наше внимание, то происходят колебания мысли, а дришти позволяет держать свои мысли в узелочке в одной точке. Твоё внимание держится внутри, в твоём теле. Всю свою концентрацию и энергию ты направляешь на то, что ты делаешь, а не на мысли о том, что кто-то делает или что ты будешь есть на завтрак. Дришти – это как пучок, который собирает всё в одну точку. Конечно, ты не думаешь о кончике носа, но это позволяет зафиксироваться и уже не думать о чём-то другом.

Если в хатха-йоге практики могут довольно быстро развить гибкость и набрать силу, то кому нужна аштанга? Для кого она подходит?

— Тем, кто уже готов работать с умом и сознанием. Если человек приходит в аштангу для работы с телом, то, скорее всего, его не хватит надолго. Сильное желание продвижения по серии будет являться препятствием. Любое сильное желание в жизни или в аштанге привязывает тебя к этому желанию. И если что-то вдруг идёт не так, то сразу происходит диссонанс и наступает разочарование. И вот это разочарование может увести человека от аштанги. Вряд ли человек, который хочет развить своё тело до максимальной амплитуды, будет довольствоваться практикой до Навасаны или до Супта Курмасаны. Аштанга — это более глубокая практика в плане работы с собой и с сознанием. Причём к этой работе приходишь независимо от того, какую серию ты делаешь – первую или третью.

 Понять, почему сейчас ты практикуешь. Ведь практика длиною в жизнь, и наши цели могут меняться. Например, возьмём освоение Карандавасаны: асана-стоп, особенно для девочек. И если ты на этой асане уже два года, то ты стараешься и все усилия прилагаешь, энергию в неё сливаешь, а она не идёт. Это как раз показатель, что можно пересмотреть цель.

Была ли у тебя усталость от аштанги? Не складывалось ли у тебя ощущения, что виньясы утомляют тебя и иногда хочется сделать просто асаны без них?

— Безусловно, такое состояние было. И периодически накрывает утомление от аштанги. Но в моём случае это любовь на всю жизнь. Ты выбрал этот метод, который работает с тобой. И чтобы ни происходило, что бы внутри тебя ни происходило, ты работаешь с этим партнёром, над этими отношениями. И в этом случае идёт работа над собой. Мы в любой момент можем уйти, и аштангисты это знают. Но в том-то и фишка, что если ты действительно хочешь работать, тебе интересно трансформироваться, то для этого надо прикладывать усилия. Поэтому, в каком бы состоянии ты ни находился – ты идёшь и работаешь. Я не сторонник того, чтобы моё тело лопнуло. Тело может много, но себя пересиливать я не буду. Асаны безлимитны. Шесть серий можно освоить. Когда становится тяжело от ежедневной работы (а тяжело становится всем: у нас у всех есть жизнь за кадром практики, мы не живем в условиях Майсора), когда я устаю, то, конечно, могу сделать серию и без виньяс, могу сделать половину серии, могу сделать без мостов, если чувствую, что не хочу их делать. Если практик стремится быстро продвигаться по сериям, то, скорее всего, будут травмы.

То есть ты позволяешь себе сделать практику упрощенную и, тем самым, отдохнуть, если ты устала, верно?

— Конечно, да. И даже в книге Эдди Штерна есть пример, когда он изучает влияние практики с виньясами и без. Он пишет о том, что если человек в нервном напряжённом состоянии, то практика без виньяс успокоит его. На самом деле это правда, на себе я это тоже испытала. Первая серия без виньяс – это прекрасный инструмент, чтобы сбалансироваться.

Как, на твой взгляд, можно практиковать без выгорания? И с чем может быть связана остановка, блокировка энергии?

— Тут важно понять, что вообще такое выгорание. Когда мы можем выгореть? Когда пропадает мотивация и интерес. Если физически всё нормально, а происходит эмоциональное или нервное истощение, то здесь важно остановиться и со стороны наблюдателя посмотреть на причины того, что с тобой происходит. Очень многие выгорают от того, что мы слишком сильно бежим. Даже если спортсмен бежит на гонке очень быстро, то его ресурс ещё до финиша может закончиться. В практике то же самое происходит. Если мы слишком много энергии в практике тратим, то, скорее всего, выгорание рано или поздно произойдёт. Первое средство для меня — это немножко остановиться и замедлиться.

Что это значит?

— Делать практику менее интенсивно, вернуться к первой серии, дать телу отдохнуть. Понять, почему сейчас ты практикуешь. Ведь практика длиною в жизнь, и наши цели могут меняться. Например, возьмём освоение Карандавасаны: асана-стоп, особенно для девочек. И если ты на этой асане уже два года, то ты стараешься и все усилия прилагаешь, энергию в неё сливаешь, а она не идёт. Это как раз показатель, что можно пересмотреть цель. Карандавасана не такая уж и важная вещь в этой жизни. Нужно понять, что ещё ты получаешь от практики.

Скажи, если ты видишь, что ученик начинает перегорать, потому что, возможно, он устал от того, что нет ничего нового (нет новой асаны, ощущения движения вперед), ты можешь дать ему следующую асану? И тем самым подбодрить его, или ты оставишь его на стоп-асане?

— Определённо могу. Могу пустить дальше, могу сократить. По правилам мы делаем первую серию и вторую до Пинчи. И это нормально, что тело человека устаёт. Можно где-то сократить, можно порекомендовать вернуться. Но вот «порекомендовать вернуться» — это такой тонкий момент.

Для человека иногда это психологически очень сложно, потому что кажется, что всё, что он наработал, уйдёт. Поэтому, скорее всего, я дам что-то следующее и интересное, чтобы появилась мотивация.

Есть ли у тебя такое ощущение, что в тех асанах, в той серии, в которой ты давно находишься, тебе легче держать дришти, дышать уджайи, а в новых асанах за счёт чуть увеличенного времени на подготовку к ним теряется дришти и уходит ощущение потока. Бывает ли так у тебя?

— По моему опыту, когда у человека появляется более сложная асана, то у него концентрация работает гораздо сильнее, потому что ему сложно и он пытается все усилия туда бросить. У меня чаще теряется концентрация, когда я практикую одна. Ты не в присутствии энергии шалы, ты не в присутствии учителя, — и у тебя должно быть очень сильное сконцентрированное состояние, самообладание и стабильность внутри, чтобы одному делать глубокую чёткую практику. Поэтому я порекомендую человеку, если ему тяжело быть один на один с медитацией, идти в шалу, чтобы были рядом люди, которые практикуют, и чтобы была энергия учителя, ощущение, что кто-то на тебя смотрит, что ты под чьим-то присмотром. 

Как понимаю, ты практикуешь аштангу рано утром, а потом ведёшь класс. Видела у тебя в сториз отметки о практике в 3 утра. Меняешь ли ты время практики зимой?

— Конечно, да. В 3 утра я практикую, если чувствую себя в абсолютном ресурсе, либо если работаю на выездных мероприятиях, потому что, когда ты на ретрите, ты не можешь позволить себе практиковать после, так как обычно после идут практикумы и нет времени. Но если я понимаю, что могу отвести класс, а потом практиковать, то, скорее всего, выберу этот вариант. У меня есть опыт вечерней личной практики, когда накануне было много классов днём или поздние классы, тогда вообще нереально сделать практику рано, потому что тело должно восстановиться. Но, скорее всего, в любом случае практика будет.

После группового класса и перед личной практикой ты перекусываешь как-то или тебе хватает энергии?

— На практику хватает, потому что в каком бы состоянии ты ни пришла на класс происходит взаимообмен. Ты получаешь энергию так же, как и отдаёшь. Поэтому очень часто после классов практикуется даже лучше. Если я знаю, что практикую после класса, скорее всего, утром я могу что-то легкоусвояемое съесть.

Наш мозг склонен преувеличивать или усиливать какое-то действие. Он не находится в моменте сейчас, и мы начинаем себе придумывать множество историй. Я за то, чтобы встать утром, спеть мантру на коврике, сделать несколько Сурья Намаскар, и уже оттуда анализировать своё состояние.

Женский организм может быть чувствителен к голоду, длительный голод может восприниматься им как стресс и способствовать сбою гормональной системы. Отслеживаешь ли ты это? Как ты питаешься?

— Я вегетарианка. Периодически полностью веган, но, опять же, когда чувствую, что я в ресурсе. Молочку я могу добавлять, убирать в зависимости от того, как ощущает себя моё тело. Если понимаю, что мне нужен протеин, что я вообще не справляюсь, то могу добавить сыр, творог. Режим питания интуитивный. Обычно у меня нет завтрака, поскольку ранний класс, практика. Обед довольно полноценный и лёгкая еда на ночь.

По поводу циклов и женского организма я с тобой полностью согласна, потому что до практики аштанги у меня были сильнейшие перебои с циклом, связанные со стрессом на работе и недостатком питания.

При практике хатха-йоги тоже были проблемы?

— Да, после трёх лет регулярной практики аштанги у меня всё наладилось.

По поводу женского цикла и аштанги есть разные мнения. Шарат пишет, что аштангистки очень фертильны, что можно просто дуть на них – и они будут беременны. Но общаясь с девочками, которые довольно давно и ответственно практикуют, я слышу, что у многих, очень многих проблемы с циклом. Возможно, они связанны со стрессом вне коврика, возможно, с ограничением в еде, а, возможно, со слишком интенсивной практикой для определенного, конкретного организма.

— Я тоже слышала очень много таких историй. Но перебои с циклом случаются не только в аштанге. Тут всё зависит от того, насколько ты себя знаешь, любишь и насколько ты ставишь в приоритет твою практику и выполнение всей последовательности без малейшего отступления от неё. Либо ты всё-таки слушаешь свой организм, слушаешь себя, видишь, как он меняется, знаешь, что ему надо сейчас. Делаешь из этого выводы. Практика аштанги, в первую очередь, учит нас направлять внимание внутрь и осознавать, что с нами происходит, что происходит с телом, что происходит с сознанием. Не просто знание этого, а применение этого знания в жизни, чтобы жить здоровой и гармоничной жизнью.

Ты можешь привести пример?

— Смотри, некоторые учителя советуют девочкам сбросить вес, чтобы у них получился проброс назад. Я этого никогда не делала. Если я, например, чувствую, что сегодня хочу есть перед практикой, организм хочет, я поем перед практикой. И сделаю то, что позволит мой организм сделать. Может, я не смогу сделать десять попыток выхода в Карандавасану, ничего страшного, я не буду их делать. Тоже самое с циклом. Обычно девушки за три дня до цикла чувствуют слабость, у кого-то это может быть неделя. Если ты чувствуешь слабость, но ты идёшь и делаешь всю свою последовательность, первую и вторую серии, ты приказала себе умом: «Я сделаю, мне безразлична эта слабость». Ты себя пересилишь, сделаешь, но возьмёшь взаймы у тела. Сделала эту практику сегодня, — не имеет значения, что будет завтра, но сегодня ты себе галочку поставила. И так можно жить довольно долго, но однажды организм может дать сбой в виде цикла, травм. Когда ты начинаешь чувствовать, что да, я сегодня слабая, я не могу, — позволь себе просто быть слабой. Не нужно отрицать свою слабость, нужно просто её принимать. И практику принимать такой, какая она есть сегодня. Сделай половину серии, сделай то, что ты можешь сделать.

Как найти тот комфортный вес, когда есть и сила, и лёгкость? Ты права на счёт того, что многие учителя (особенно часто почему-то мужчины) советуют практикующим сбросить вес, хотя аштангистки обычно и так не плотные. Есть ли взаимосвязь веса и качества практики?

— Взаимосвязь определённо есть, потому что делать пробросы и отбросы назад, поднимать себя на своих руках в балансы гораздо проще, когда ты очень легкий. И в принципе, когда ты лёгкий, то вся практика легкая. Но если девушка в какой-то уже устоявшейся форме находится долгое время, то нельзя просто так взять и сказать: ограничь своё питание. Мы не с детьми работаем, которые перестроятся гораздо быстрее, нежели ты посоветуешь 30-40 летнему человеку. Наш организм уже привык к этому весу. Когда советуют похудеть, и у людей в сознании это начинает быть первичной целью, они начинают ограничивать себя во всём.

Резкое ограничение в еде приводит к тому, что телу будет чего-то не хватать, того, к чему оно привыкло. И как это аукнется на организме — совершенно не известно.  Я всё-таки не за то, чтобы сделать какую-то асану или виньясу за счёт сброса веса, — это как обмануть себя немножко. Я за то, чтобы наработать эту способность. Пусть оно будет дольше, пусть это будет не так, как это было бы на тонкое сухое тело. Но оно будет тебе гармоничнее и естественнее.

Если ты чувствуешь, что завтра тело может болеть, есть ли у тебя какие-то способы ослабить напряжение – масла, баня? Можешь поделиться? 

— Я не за такие вещи как мысли про завтра. Наш мозг склонен преувеличивать или усиливать какое-то действие. Он не находится в моменте сейчас, и мы начинаем себе придумывать множество историй. Я за то, чтобы встать утром, спеть мантру на коврике, сделать несколько Сурья Намаскар, и уже оттуда анализировать своё состояние. Я даже не за то, чтобы думать, что сегодня надо сделать практику полегче, чтобы не сильно вкладываться, чтобы я мог всю неделю отработать. Если оно идет, если ресурс есть, то, скорее всего, надо его использовать. А что будет завтра — лучше решить в момент, когда ты встанешь и поймёшь это. Я могу полежать на массажном коврике, если чувствую, что с одной стороны поджало какую-то мышцу, например, лопатку, шею, когда я осваивала тик-токи или сделала Карандавасану много раз. В баню пойду, только если появится возможность и желание, но не отдельно, чтобы размягчить тело. Аналогично и с маслом – вообще в принципе в жизни никогда его не использовала.

Расскажи про твою сегодняшнюю практику аштанги. 

— Сейчас я делаю так, как мне выдал учитель: вторую и часть третьей серии четыре раза в неделю, один раз в неделю только вторая серия и один раз в неделю первая. В идеале неделя начинается со второй, потом вторая плюс третья, заканчиваю всё перед выходными первой. Но как сложится жизнь – я никогда не знаю. Я пробовала жить жёстко по этому расписанию, но я понимаю, что есть дни, когда у меня больше классов, когда я больше эмоционально устала, тогда могу поменять всё местами. Неделя идеальная для меня, даже если я поменяла дни местами. Иногда бывает так, что я не могу четыре раза в неделю сделать вторую плюс третью. Я считаю, что основное – это слушать то, что тебе нужно сегодня, быть гибкой.

Кого ты считаешь своим учителем?

— Сейчас мой учитель Петри.

Расскажи про него, про ваше знакомство.

— Наше знакомство произошло в октябре 2017 года, на тот момент мне в принципе было интересно, как устроена аштанга, какие ещё есть учителя, потому что я не ходила на классы разных учителей и не так много была на семинарах. Я познакомилась с книгой Петри, это было после его ежегодного семинара в московской «Пране», на котором я не была. Начала искать информацию, можно ли у него поучиться подольше, чем несколько дней. И решила поехать в Хельсинки, это рядом с Санкт-Петербургом. И тогда я впервые познакомилась с Петри. Оказалось, что он не ведёт майсор-класс каждый день, но там же я увидела флайеры, что у него будет ретрит в Тайланде. Собралась и поехала к нему зимой на месяц. И с того момента у меня начались регулярные поездки к нему, я начала ездить каждый раз, когда он в Хельсинки, и каждый раз, когда он в Тайланде.

Мне кажется, наоборот, ученик может делать то, что ему угодно – сходить на другие занятия, посмотреть, может, аштанга не для него, либо уйти практиковать к другому учителю. Но тот учитель, который его вёл изначально, это та фигура, к которой он может всегда вернуться, как в дом родной, как к маме, как к папе, и учитель его всегда примет.

Можешь подробнее рассказать про семинар Петри в Тайланде? Как я понимаю, ретрит проходит на острове.

— Я влюбилась в это место сразу, потому что оно удалено от шума и суеты, там нет атмосферы Тайланда, нет густонаселенности. Правда, туда ехать пять часов от Бангкока, сначала машина или автобус, потом паром. Добираться довольно сложно, надо действительно решить, что тебе это необходимо. Но меня зацепило не столько место, мне понравился Петри: что он даёт, что он несёт. Мне было в принципе все равно куда ехать, это единственное место, где я могу с ним практиковать дольше, чем три дня в неделю. Три вот этих вот жалких дня. А тут месяц, фантастическое что-то, чудо чудесное. Это действительно крошечный остров, его можно обойти пешком. В прошлом рыбацкая деревушка.

Скажи, пожалуйста, как ты начала ассистировать Петри? Ты прошла какое-то обучение?

— Петри в этом отношении очень лояльный. Началось всё на самом деле ещё на его воркшопе в Финляндии. Тогда я попросила разрешения просто посмотреть за происходящим. Стояла и смотрела, как он с его партнёром работают. И уже потом в Тайланде стала оставаться после майсора на классы по аджасменту, где он про все свои техники рассказывает. Я этот класс проходила три раза. Ты начинаешь править там же на острове, использовать то, чему научился у него. Мне очень близка его философия, поэтому у меня всё получается просто.

Расскажи про связь с учителем.

— Это тонкий момент, очень важный, поскольку, мне кажется, это основная мотивация для студента. Ну, например, если мы сталкиваемся с выгоранием, то здесь фигура учителя имеет прям решающее значение. Я поехала в Майсор, уже зная Петри, мне было интересно познакомиться с Шаратом, с хранителем традиции. Интересно было почувствовать, что цепляет учеников в нём, отношение к нему как гуру, что заставляет признавать его своим учителем. Я уважаю Шарата, но в ту поездку я поняла, что не смогу его считать своим учителем, потому что нет той связи, какая есть с Петри.

Как ты думаешь, может ли учитель сказать, не объясняя на то причины: «Я не твой гуру, не твой учитель, тебе нужен другой, ко мне больше не приходи». По какой причине учитель может отказаться от ученика?

— Если говорить обо мне, то я так, конечно, никогда не скажу. Мне кажется, наоборот, ученик может делать то, что ему угодно – сходить на другие занятия, посмотреть, может, аштанга не для него, либо уйти практиковать к другому учителю. Но тот учитель, который его вёл изначально, это та фигура, к которой он может всегда вернуться, как в дом родной, как к маме, как к папе, и учитель его всегда примет.

Если ученик ходит на практику не 6/1, как ты на это реагируешь?

 

— У меня есть ученики, которые практикуют пару раз в месяц, но я вижу, что они не бросают. То есть аштанга даёт им, возможно, вдохновение, помощь в работе или ещё что-то. Они знают, что могут прийти, сделать практику, им станет проще, легче. Каждый находит своё. Кто-то начинает практиковать чаще, когда у него жизненная ситуация становится мягче. Некоторые совмещают аштангу с другими направлениями, например, с танцами. Это оптимальный подход: человек не выгорает, у него нет тошноты от аштанга-практики, неприятия её. Он использует практику как инструмент раз от раза, это может поменяться, может нет, но тут его выбор, его свобода. И это здорово.

Практикуешь ли ты в Луну?

— Я, как любой аштангист, очень фанатична, люблю качество: если есть система и я её знаю, то, скорее всего, буду себя подстраивать под неё, буду говорить: «Да, шесть дней в неделю». Я пробовала и без выходных, и строго по графику шесть с одним выходным, и с лунным выходным. Сейчас стараюсь практиковать шесть дней в неделю с одним выходным, но я могу в этот выходной или в лунный день сделать что-то лёгкое для себя, поскольку мне нравится работать с телом. И если чувствую, что силы есть, то не делаю абсолютный выходной, могу подвигаться. Это может быть растяжка, что-то релаксирующее. Но если мне нужен выходной, то, конечно, я отдохну. Практика для жизни.

А в женские дни?

— Когда я в ресурсе и полна сил, то могу практиковать в женские дни с перерывом только на первый день, обычно первый я всё-таки пропускаю. Остальные дни могу делать без перевёрнутых или без балансов третьей серии, заключительный блок могу не делать. Но если я чувствую, что тело слишком неспособное, чувствительное, то пропускаю три дня.

Были ли у тебя беременные ученицы? Как они практиковали?

— В моей практике было три беременных ученицы, всем я давала рекомендации не делать практику первые три месяца и, естественно, адаптировать практику — убрать скрутки, асаны на животе. Все практиковали и все успешно родили.

Такой долгий перерыв в три месяца не является ли стрессом для организма? Девушка активно практиковала, а потом резко перестаёт.

— Ты знаешь, обычно люди, которые практиковали, даже в этот перерыв умудряются с телом что-то делать, какую-то небольшую физическую активность: долгие прогулки или какие-то вытяжения. И поэтому это перерывом назвать даже очень сложно. Если у тела есть какая-то работа, то оно очень быстро возвращается.

Ты упомянула, что Петри легко тебе дал возможность ассистировать. Скажи, пожалуйста, должен ли ученик подходить к учителю с этой просьбой? И видишь ли ты среди своих учеников тех, кто уже готов к этому?

— С Петри – да, сложилось довольно-таки легко. На самом деле до Петри у меня не возникало желания кому-то ассистировать. И я бы никогда не подошла к учителю до того, как я познакомилась с Петри и увидела его метод преподавания. Это был момент, когда всё сложилось. Мне было страшно, но почему-то я захотела попробовать. И, возможно, тут тоже была и обратная связь. Петри видел практику, и темперамент, может быть, у нас похож, поэтому легко разрешил. А по поводу студентов: на самом деле у меня есть ученики, которым я бы уже доверила ассистирование, но они пока сами не хотят. Когда ты правишь человека, то это помогает увидеть другие случаи, почувствовать другие тела. Потому что то, что может работать с тобой, может не работать с ним. Тут необходимо научиться видеть человека, уметь вести его в зависимости от того, какой он и как он к этому пришёл.

А были ученики, которым тоже тяжело давалась Капотасана, но было видно, что они внутренне не готовы туда заходить. Мы же все знаем, что преграды не только в теле, но и в сознании.

Ты сказала, что некоторые ученики твои готовы к ассистированию. Как ты это поняла? По уровню практики, сознанию или всё вместе?

— По уровню личной̆ практики с учётом особенностей̆ его тела, осознанности и тому, что я наблюдаю, что человек сможет ученика вести, направлять и поддерживать.

Как ты думаешь, если ученик по серии пошёл дальше учителя, учитель может его вести дальше? Или он должен настаивать на том, чтобы ученик ушёл к другому учителю?

— Если ученик идёт дальше по сериям и остаётся с преподавателем, значит, преподаватель ему даёт что-то более глубокое, чем асаны. Думаю, точно не стоит настаивать на том, чтобы он ушёл. Если придёт время, он сам уйдёт.

Как я понимаю, ты не ограничиваешь себя аштанга-практикой. Ведёшь в том числе каучук-курс, который организовала твой первый преподаватель аштанги Катя. 

— Да, верно. Я так же хожу на уроки по стойкам на руках. Иногда мне хватает аштанги, и я не могу больше ничего делать, а иногда у меня возникает желание делать что-то ещё.

Расскажи про каучук-курс, он нацелен только на прогибы? Как долго идёт?

— Курс обычно идёт месяц, 4 раза в неделю по 2 часа. Тут так же делается акцент на регулярности, то есть это не просто один раз сходить на занятие по гибкости (тогда, скорее всего, результата не будет). Работа происходит не только над прогибами, но и над плечами, руками, ногами, над вытяжением и разработкой суставов. Прогибы основное, потому что они часто основная боль. Каучук-курс нацелен на то, чтобы развить гибкость в грудном отделе. В аштанге мы ведём человека, чтобы он сделал мост, опустился-поднялся, сделал захват. За счёт чего он это может сделать в аштанге обычно нет времени объяснять. Бывают мастер-классы, семинары, но это, опять же, дополнительно. Это такой-же мастер-класс, но длительностью в месяц.

У тебя сейчас Капотасана с захватом даже не за пятки, а за коленки. С прогибом изначально не было трудностей? 

— У меня не было природного прогиба, не было подъёма из моста довольно долго. Но у меня очень подвижный поясничный отдел. Проблема у меня была с наклонами, огромная проблема: я сгибала колени и не могла поставить ладони на пол. Я даже помню, как на курсе Марк или Джоан Дарби каждый день в течении трёх недель подходили и заставляли меня выпрямлять эти колени, потому что они никак не хотели выпрямляться. Но в итоге это всё-таки случилось. Это был такой силовой толчок: поставь и сделай.  Капотасана же развилась за счёт концентрации внимания, когда мысли не блуждают, а ты просто делаешь, делаешь с акцентом на то, что тебе надо.

Некоторые преподаватели советуют не зацикливаться на проблемной асане, не повторять её много раз за практику, иначе может наступить этап отторжения. Что думаешь по этому поводу?

— У меня была разная категория студентов. Некоторые подходили ко мне на практике и говорили, что им нужна Капотасана, все усилия туда сливали. Это когда из раза в раз, из практики в практику чувствуешь желание студента, его готовность, и возникает синхронизация, когда знания учителя соединяются с желанием ученика. В этом случае происходит ощутимый прогресс. А были ученики, которым тоже тяжело давалась Капотасана, но было видно, что они внутренне не готовы туда заходить. Мы же все знаем, что преграды не только в теле, но и в сознании. Таким ученикам советую делать легче, без акцента на то, как получилось сегодня, и идти дальше.

Когда начинается работа в стойках на руках ухудшаются прогибы?

— Если посмотреть на это чисто физически, то стойки на руках требуют включения мышц плеч, верхней части спины. Они тренируются, становятся сильнее. А чем сильнее мышцы, тем они устойчивее, тем, соответственно, сложнее их гнуть и раскрывать. Сильную мышцу растянуть сложнее. Поэтому да, действительно, безусловно связь есть. И здесь нужно найти определённый баланс, понять, что твоему телу больше откликается. То есть если ты силовик и тебе ближе стойки на руках, то можно пожертвовать Капотасаной с захватом за колени. И если она есть, даже еле-еле, то этого достаточно, у тебя есть свой другой навык.

Хочется спросить тебя про знакомство с Сашей Смиркиным. Расскажи, пожалуйста.

— С Сашей было очень интересно. Я на самом деле знаю его заочно довольно давно, потому что он проводит семинары Петри Ряйсянена. Но близко я его узнала только в этом году, когда мы решили провести совместный ретрит. Я немножко переживала за это, потому что у меня был опыт общения с другими преподавателями как во времена хатхи, так и в период аштанги. Когда ты ведёшь практику совместно с другим учителем, то довольно сложная работа, потому что ты никогда не знаешь какой он. И ты стараешься достигнуть баланса, гармонии, чтобы это чувствовалось, чтобы не было противостояния. Я до последнего не понимала, как пройдёт ретрит с Сашей, но мне было очень комфортно. Для меня это было удивительно, потому что иногда я подстраиваюсь под человека, как-то себя переделываю. Здесь же всё было обоюдно.

У тебя был тёплый пост про Марка и Джоан Дарби, и ты начинала практику по их видео. Поделись своим впечатлением об их семинаре в России. 

— Марк и Джоан удивительные люди. Я очень рада была той возможности, когда они приезжали в Петербург, потому что на тот момент вряд ли я могла финансово себе позволить выехать на учебу к ним. И в принципе, мне кажется, у меня практики ещё было недостаточно, чтобы поехать на семинар в другую страну. Они меня зацепили своей энергией. Я не собиралась на семинар, но кто-то в шале мне сказал, что идет. Я не вспомнила их и спросила: «А кто это?». Мне показали их известную фотографию с ногами за головой, у меня тогда ещё не было ноги за головой, и я подумала, какая красивая асана, точно надо идти. На семинаре они дали много новой для меня информации, и сама энергия была удивительная. Марк своей энергией пробивает все твои слабые стороны, или он может указать тебе на них так, что ты не можешь сопротивляться, просто сдаёшься. А Джоан при этом, наоборот, обволакивает, как сильный преподаватель, который может погладить по голове и сказать: всё не так плохо, всё хорошо. Благодаря их семинару я обратила внимание на свои слабые стороны и поняла, как можно работать в практике по-другому.

Доехала ли ты до Лино Миеле в итоге?

— Нет, до Лино я так и не доехала. Столько раз про него слышала! И Петри — ученик Лино, и Саша Смиркин у него, оказывается, тоже был. Два раза я была близко к нему: первый, когда ещё практиковала хатху, а во второй раз я проводила ретрит прям в Ковалам, и видела аштангистов, которые практикуют у Лино. Возможно, меня пока немножко смущает его темперамент.

Какие семинары ты планируешь сейчас?

— Жду семинар с Сашей на Ладоге. Я очень радуюсь, когда возникают такие проекты. Петри приедет на Ладогу. Я до сих пор не верю, что имею к этому отношение. Это просто счастье.

Беседовала Галя Кисанд.

Нравится? Поделись с другими