Линда Мунро: Дэвид, вы говорили, что, когда вы начинали заниматься йогой в 1960-ых, йогой занимались в основном хиппи. А сейчас все занимаются йогой, из всех сфер деятельностей. Как вы думаете, это влияет на общество, это изменяет общество?
Дэвид Свенсон: Я думаю, что йога меняет людей. Раньше хиппи интересовались йогой… Некоторые хиппи, между прочим, стали бизнесменами, оставаясь хиппи в сердце. Йога не меняется, но йога меняет жизни людей.
Но есть одна интересная вещь. Часто люди говорят, что йога действительно изменила их жизнь, но я бы сделал шаг назад и спросил: «А что происходило в твоей жизни, когда ты пришёл на практику? Что привело тебя в йогу?». Что-то заставило тебя заинтересоваться йогой? Так, может быть, изменения начались уже тогда? А йога была катализатором или средством, которое помогло этому изменению произойти. Но в любом случае йога — это средство. И самое удивительное, что бизнесмены чувствуют её положительное влияние, спортсмены чувствуют её положительное влияние, доктора, студенты — люди находят абсолютно разное применение йоге. Некоторые занимаются какой-либо сферой деятельности. Например, они изучают синдром дефицита внимания или проблемы зависимости, и йога может стать инструментом для решения этих проблем. Так случилось, что раньше йогой занимались в основном хиппи, но благодаря её универсальному применению йога одна и та же, но разные люди интересуются ей.
Она не меняет общество. У меня нет этой утопичной идеи, что, если бы все занимались йогой, то у нас был бы рай на земле. Очень много не очень приятных людей занимаются йогой. Может быть, конечно, они были бы ещё менее приятными, если бы они не занимались йогой. Но йога — это просто инструмент, и как мы его используем…И необходимо какое-то время, чтобы применить йогу к тому, чем мы занимаемся.
Некоторые относятся к асанам как к валюте, и они накапливают всё больше и больше асан. И так же, как и деньги, — в деньгах нет ничего хорошего или плохого, это нейтральная вещь, но то, как тот или иной человек обращается с деньгами, говорит вам о нём очень много. Если вы хотите действительно узнать человека, дайте ему всё, что, как ему кажется, он хочет, и посмотрите, что он будет делать с этим. Мы хотим больше асан. Но что некоторые делают с ними, — то же, что и некоторые люди — с деньгами, — они поступают эгоистично, а другие очень доброжелательны и помогают другим. Это инструмент. Задача учителя поощрять, облегчать практику, вдохновлять на неё. Не говорить студентам, как им жить, а предоставить инструмент и объяснить, как им пользоваться. И отдать студенту всю ответственность за необходимость быть внимательным к этому инструменту.
— Сейчас среди нас очень много достигателей. И мы бываем поглощены идеей: если мы не практикуем, мы чувствуем вину за это. Есть ли у вас какие-то средства, которые могут помочь не превращать йогу в очередное дело, которое вам необходимо выполнить в течение дня?
— Рассматривать йогу как инструмент, который помогает нам в том, что мы делаем помимо йоги. Асана это не цель. Мы не практикуем асаны, чтобы стать асана-машиной, йога-роботом. В нас кидают монетку, и мы принимаем какую-то позу.
Время, которое вы проводите на ковре, — это лаборатория вашей жизни: что мы делаем с асанами, которые нам не нравятся, что мы делаем с асанами, которые нам нравятся и так далее, — можем ли мы сформировать безоценочное сознание. Это лишь центр изучения, который существует для всего нашего последующего дня. Но, как и все любители достигать, мы хотим это, мы хотим ещё вот это. Мы не можем винить таких людей за то, что они привнесли это в йогу, потому что это их инструмент успеха в жизни. Поэтому вы должны осознать это: «Ок, я понимаю». Вы можете сказать таким людям: «Я действительно ценю твой энтузиазм! Это прекрасное качество». Но если вы будете торопиться в йоге, она сломает вас. Не делайте йогу ещё одним местом тяжёлой, нудной работы, обязанности и тому подобного. Сделайте ковёр местом любви.
Моя жена Шелли описывает йогу именно так. Она говорит, что она относится к своему ковру как к своей матери. Она говорит именно о своей матери, потому что не у всех хорошие отношения с матерями. Её мать была очень любящей женщиной. Неважно, что ты сделал, она всегда ждала тебя домой — «Добро пожаловать домой! Мы любим тебя!». Если ваш ковёр и ваша практика именно такие, когда вы приходите на ковёр, пропустив несколько дней практики, практика не будет ждать вас вот так (сложив руки локтях и с высокомерным взглядом): «Ну и где ты был эти несколько дней? Тебе должно быть стыдно. Теперь ты не справишься с тем, что делал раньше. Посмотри на себя: ты ещё и вес набрал!». Такого никогда не будет. Практика будет вот какой: «Вау! Я так рада видеть тебя снова!». Ковёр — это место свободы, это место, куда мы сбегаем от всего этого давления. Вы можете превратить практику в давление, но не вините в этом йогу. Сделайте йогу местом счастья.
Паттабхи Джойс говорил: «Минимальная ежедневная практика — три Сурья Намаскар А, три Сурья Намаскар В, три асаны из завершающей серии. Если у вас есть время на это, сделайте!». Это правда: это то, что Паттабхи Джойс говорил людям. Он понимал, что не все могут практиковать по два часа в день. Если вы можете, хорошо. Но если вы не даёте людям выбора — «Ты должен практиковать шесть раз в неделю по девяносто минут, иначе ты не можешь практиковать аштангу», люди не будут этого делать. Лучше формировать позитивное отношение к аштанге. Практика должна быть местом, куда вы хотите идти, потому что вы чувствуете себя хорошо, вы чувствуете себя потрясающе после практики. У меня была одна студентка со своей формулой успешной практики. Это было так мудро! Для неё показателем успешной практики было достать коврик с верхней полки. Её коврик лежал на верхней полке, и она могла просто достать его, расстелить, встать на него, сделать вдох, сделать выдох, свернуть коврик и положить его обратно на полку. Это была для неё успешная практика. Знаете, в чём мудрость этого подхода? Она никогда не останавливалась на одном дыхании. Иногда самое сложное — это достать коврик с полки. Она говорила, что, когда ты уже на коврике, ты думаешь: «Ну может я могу ещё сделать пару приветствий Солнцу», она начинала, чувствовала себя замечательно. Но вы не должны практиковать, потому что вы должны. Вы не должны практиковать, потому что кто-то заставляет вас. Вы не должны практиковать, потому что кто-то сказал вам, что вы будете плохим человеком, если не будете практиковать. Единственная причина, по которой стоит практиковать, — это то, что вы чувствуете себя лучше после практики. Если вы наслаждались своей практикой сегодня, вас не надо заставлять практиковать завтра. Установите для себя, какова ваша минимальная практика, чем вы будете удовлетворены, и будьте реалистичны. Для тех, кто любит достигать, проще поставить себе масштабную, недостижимую цель.
Не делайте практику недостижимой, не делайте её какой-то ужасающей вещью. Практикуйте, потому что вам это приносит удовольствие и вы хотите практиковать на следующий день.
— Или: «Я освою эту асану к вот этому времени».
— Или я освою вот это, это и это, чем: «Я собираюсь практиковать. Я встану на ковёр и буду практиковать». Кто-то может практиковать три раза в неделю по двадцать минут. Если вы будете практиковать так всю оставшуюся жизнь, это будет лучше, чем если вы будете практиковать тридцать дней подряд и потом у вас никогда в жизни не возникнет желания практиковать. Мы, люди, живём как на качелях — вверх-вниз. Но если вы создадите минимум, который будет для вас реалистичным, который вы действительно можете выполнить, то, может быть, когда-то вы сделаете больше, но вы скажите себе, что никогда не сделаете меньше, чем вот этот объём, который будет для вас реалистичным. Если у вас есть дети… Люди очень заняты, и это нечестно со стороны учителя говорить: «Ты обязан вставать рано!». Люди так заняты, некоторые работают на двух работах, у некоторых дети — у них так много обязанностей!
Вы можете собрать свою семью и сказать им: «Дорогие мои, мама (или папа — не важно кто) три раза в неделю по двадцать минут вот в этой комнате за этой дверью будет заниматься йогой. Если вы подарите мне это небольшое количество времени, я буду более приятным человеком». (смеётся) И ваша семья поймёт, что это правда. Потому что все мы достигаем того момента, когда мы даём-даём, и в конце концов мы как будто уменьшаемся, мы начинаем думать: «Выше! Выше! Выше! Ещё!». Ваша семья посмотрит на вас в этот момент и скажет: «Оу! Мам (пап), иди-ка позанимайся йогой! Иди в свой комнату! Только расслабься! Я дам тебе час! Мир! Ом!» — всё, что угодно. (смеётся) Потому что это правда: мы чувствуем себя лучше, когда занимаемся йогой. Но будьте реалистичны, не делайте практику недостижимой, не делайте её какой-то ужасающей вещью. Практикуйте, потому что вам это приносит удовольствие и вы хотите практиковать на следующий день.
— А что на счёт преподавателей йоги? Потому что у обычных людей есть своя профессия, а для учителей йоги это двойное давление. Потому что, например, я знаю, что Дэвид Свенсон приезжает, и он будет давать какие-то вещи, и все будут смотреть, а я знаю, что мне эти вещи недоступны и никогда не будут доступны. В такой ситуации вам кажется, что вы не очень-то хороши в йоге.
— Я просто делаю свою практику, в этом нет ничего особенного. Я просто встаю на ковёр и делаю то, что я могу. Очень легко сравнивать себя с другими людьми. И мы можем составить огромный список того, почему мы должны относиться к себе негативно. Огромнейший список. Но…зачем? Мы можем сделать список того, почему нам нужно относиться к себе хорошо. Иногда я в шутку говорю своим студентам: «Хотите почувствовать себя хорошо? Сходите на вечер встречи выпускников».
Что касается учителя — каким должен быть самый лучший комплимент учителю от ученика?
— Что он здорово чувствует себя после практики…
— Да, всё это здорово, но лучший комплимент — это, когда ученик превзошёл учителя. Это лучший комплимент. А учителя всегда думают: «Я должен быть лучшим! Я должен быть на вершине!». Задача учителя —поощрять, облегчать практику и вдохновлять на неё. Да, у вас есть своя практика, но ваши ученики могут делать что-то, чего вы не можете. Другие люди могут делать то, чего вы не можете. Западные люди всегда хотят быть теми, кто вытаскивает пистолет быстрее. Они всегда хотят быть самыми гибкими, самыми сильными, самыми красивыми.
Взгляд всегда на других. Если вы будете привязывать свою самоидентификацию к подобным вещам, вы всегда будете в проигрыше, потому что всегда есть кто-то моложе, забавнее, сильнее, гибче и бла-бла-бла. Если вы соревнуетесь во всём этом, это конец. Когда вы так не делаете, вы чувствуете себя комфортно в своей практике.
И для всех, или для многих из нас, — скажем, у вас пятьдесят человек тех, кто сказал, что им очень понравился урок, и один, кто сказал, что ему не понравился, всё, что мы запомним, — это то, что одному человеку урок не понравился. «Я сделал что-то не так! Одному человеку не понравился мой урок!». Или «Раньше я это делал, а теперь не могу!». Мы забываем о том, что мы до сих пор можем делать.
Поработайте волонтёрами в различных специализированных местах для людей, которые действительно страдают. Вы поймёте: йога настолько шире всего этого! У меня был сточасовой курс, и мы провели много времени, обсуждая счёт, и правки, и все эти мельчайшие детали практики. Это было в Османе, штат Техас. Там находится одна из самых больших школ для слепых в Америке. В последний день нашего курса я привёл всех учителей в эту школу, там были дети от десяти до восемнадцати. Они были не только слепыми, у некоторых были какие-то физические отклонения, кто-то из них подвергался тому или иному виду насилия, кто-то был в инвалидном кресле. Многие вещи они не могут делать сами, и у каждого есть ассистент. Нас было около двадцати. Все ассистенты вышли, а учителя йоги встали за этими школьниками. Я провёл демонстрацию йоги для этих детей. Как я смог это сделать? Я описал им собаку мордой вниз. Я сказал, что руки должны быть на земле, бёдра подняты и так далее. Потом я сказал им, что за ними стоят учителя йоги, которые сейчас выполнят описываемую позу, а они смогут потрогать их. А потом они должны были попробовать выполнить эту позу, а учителя должны были помочь им. Там была одна девочка, ей было тяжело даже вставать и садиться. Поэтому она стояла, а её виньяса заключалась в том, что она подняла руки и наклонялась вправо и влево с выдохом и поднималась со вдохом. Она начала, а потом закричала: «Вау! Это так круто! Вау! Невероятно!». У неё было настоящее чувство виньясы!
Я давно занимаюсь сёрфингом. Я вырос и начал сёрфить в Техасе, где вода коричневая, немного вонючая, ужасные волны. Но нам нравилось. Потом я катался на сёрфе на Гавайях, в Калифорнии, в разных прекрасных местах. И когда ты возвращаешься в Техас, ты думаешь: «Тут, конечно, не очень». И потом я увидел, как молодой парень забегает с сёрфом в эту грязную воду с криками: «О да!», и он садится на мель, хватает свой сёрф и опять в полном восторге кричит: «О да!». Вот у него до сих пор есть истинное переживание сёрфинга. Самый счастливый человек — это тот, кто получает удовольствие от своей практики.
— Да, это действительно так.
— У нас есть так много того, чем мы можем заняться. И с возрастом этого появляется даже больше. Но если бы мы не занимались йогой, всё было бы не так прекрасно. Поэтому думайте: «Я до сих пор могу делать вот это», а если кто-то делает больше, говорите: «Вау! Здорово! Давай вперёд!». Однажды вы поймёте, что вы можете делать только то, что вы можете делать. И часть йоги заключается в принятии того, что вы можете не всё. Создаётся впечатление, что асаны — это валюта, которую мы кладём на наш счёт в банке. Мы копим их и говорим: «О, у меня есть четвёртая серия!», «О! У меня есть вторая серия!», «У моего соседа есть третья серия, и он выглядит счастливым. Мне нужна третья серия!». Если вы будете вести себя так достаточно долго, я обещаю вам — в какой-то момент вы начнёте жертвовать асаны на благотворительность (улыбается): «Вот эти на защиту прав животных! Вот эти — чтобы накормить голодных!». Вы просто не захотите больше видеть эти асаны. Вы начнёте понимать, что польза йоги не в следующей асане, она в асане, которую вы выполняете сейчас.
И иногда люди жалуются, что они стареют, в ответ я говорю им: «Прекращайте! Ваша альтернатива старости — смерть!».
— Есть исследования, посвящённые фасции, которые говорят о том, что повторяющиеся движения могут быть не очень полезны для нашего тела, что лучше постоянно выполнять разные упражнения. Например, сегодня вы бегаете, завтра плаваете, потом катаетесь на велосипеде, потом занимаетесь йогой. А в аштанге мы повторяем одни и те же движения каждый день. Что вы думаете об этом, имея опыт одной и той же практики на протяжении такого длительного времени?
— В нашей жизни так много движений, которые мы делаем каждый день. Как вы чистите зубы? Может быть, вы чистите их иногда ногой? Как вы ходите? Может быть, нам стоит иногда ходить спиной вперёд? Или, может, быть, нам стоит ходить по улицам боком приставным шагом сначала одной стороной вперёд, потом — другой. А на следующий день ходить на руках. Я думаю, что мы усложняем некоторые вещи.
Тайцзи — это практика повторяющихся движений. В тайцзи вам дают одну последовательность движений, которую вы выполняете всю оставшуюся жизнь. Вот и всё — одна последовательность. Вот, что говорили алхимики о концепте повторяющихся действий: «Через повторение появляется магия». Вы повторяете одно и то же действие снова и снова, и вы обнаруживаете глубину.
Некоторые музыканты играют на одном и том же инструменте всю свою жизнь. Значит ли, что тот, кто играет на гитаре, должен ещё играть на трубе или на барабанах? Я хочу сказать, что существует много занятий, которые не подходят под это определение. Вы делаете то, что позволяет вам чувствовать себя лучше.
Хорошо, аштанга состоит из повторяющихся движений. Сколько направлений движения есть в практике? Мы двигаемся во всех существующих направлениях! Мы ведь не повторяем одно и то же движение снова и снова. Мы не качаем головой вперёд тысячу раз. Вы смотрите наверх, опускаетесь вниз, скручиваетесь в обе стороны, вы поднимаете руки. Так что практика — прекрасный способ следовать этому совету. Это не одно движение, это пять тысяч движений, которые вы повторяете каждый день. Вы двигаетесь во всех направлениях, все части тела двигаются. Складки вперёд, прогибы назад, перевёртывания, скрутки, ноги разведены в стороны, ноги собраны, ноги подняты, ноги опущены, голова поднята, голова опущена — это абсолютный баланс! Это практика другого порядка. Практика связана с повторением, но с повторением огромного количества разновидностей движений. Это ведь не то же самое, как если вы печатаете на компьютере девять часов подряд. Так что я думаю в этом нет проблемы. Это полезно для фасции и для ума.
— Я практикую уже двадцать лет, и я чувствую, что моё тело абсолютно другое, не такое, каким оно было двадцать лет назад, когда она двигалось абсолютно легко и непринуждённо. Но сейчас я немного как робот. Что вы можете посоветовать для йогов в возрасте? Как с возрастом не менять направление и продолжать оставаться на пути аштанги?
— Иногда я слышу, что люди говорят: «Мне нужно восстановиться после йоги». Первая серия аштанга-йоги называется йога-Чикитса, что значит йога-терапия. Существует бесконечное количество способов, как мы можем практиковать аштангу. Вы можете применять много силы, вы можете быть мягким, не выполнять виньясы там, где вам это не нужно. Вы можете погружаться глубже в практику, можете делать шаг назад. Есть миллиарды подходов к практике.
И иногда люди жалуются, что они стареют, в ответ я говорю им: «Прекращайте! Ваша альтернатива старости — смерть!». Конечно, мы стареем. Конечно, всё меняется. Но если мы не будем практиковать, будет ещё хуже. Опять же, когда вы идёте на встречу выпускников вашего класса — вау!
Слышали что-нибудь о Поле Брэгге? В некоторых магазинах здорового питания вы можете встретить то, что некоторые называют «жидкие аминокислоты Брэгга», это такой соус, но не важно. Он был очень популярен, прожил до ста лет. Он был тем человеком, который начал историю здорового питания. Он умер в возрасте ста лет на Гавайях, занимаясь бодисёрфингом в океане. Он говорил: «Я кувшин могил тех, кто ушёл от меня». И ещё он говорил: «Отдыхать значит ржаветь». И что это значит? Да, мы становимся старше, и, возможно, вы уже не можете делать то, что вы могли раньше. Но существует огромное количество вещей, которые я могу делать сейчас, но не мог делать раньше. Может быть, раньше моя спина была более гибкой, но сейчас я чувствую больший контроль над ней. Раньше вы как будто влетали в разные позы благодаря своей гибкости, но сейчас у вас есть больше баланса: может быть, вы не такой гибкий, но вы стали сильнее.
— И ваш подход к пропуску виньяс?
— Я пропускаю, потому что я хочу практиковать всю оставшуюся жизнь.
Что такое виньяса? (поднимает и опускает руки вместе с дыханием) Вот, что такое виньяса. Я видел, как Паттабхи Джойс обучал парализованного парня, его тело было парализовано до шеи. Может быть то, что вы пропускаете виньясы, — это показатель не вашей лени, а вашего ума? У вас ещё целая жизнь впереди — будьте реалистичны!
— И какие-то изменения асан, реквизит?
— Реквизит…Я не говорю, что не надо его использовать, но только в каких-то экстренных случаях. Лично я исследую все возможные модификации асаны прежде, чем я возьму реквизит. Почему? Потому что реквизит вызывает зависимость. Я знаю анонимных реквизитозависимых, пытающихся бросить использовать реквизит (улыбается). Если вы не можете поставить руку на пол, вместо того чтобы ставить её на кирпич, поставьте её на ногу. Используйте своё собственное тело как реквизит. Не бегите сразу за реквизитом — есть так много других возможностей! Вместо того, чтобы использовать одеяло в стойке на плечах, сдвиньте бёдра подальше от головы и поддержите их руками — так вы уберёте лишнее давление на шею. Существует множество способов подстроиться.
Люди говорят о старении, но они говорят о нём в разрезе десятилетий. А ведь сегодня мы уже не такие, какими мы были вчера. То, что вы делаете сегодня уже не то же самое, что вы делали вчера, потому что сегодня это не вчера. Это и есть йога. Когда вы встаёте на ковёр, это всегда практика, это не шоу. Вы встаёте на ковёр и проживаете каждое приветствие Солнцу, чувствуете своё тело.
Как учитель ты знаешь, — у тебя много студентов, которые занимаются с тобой очень долго, — и ты знаешь, что один и тот же студент приходил к тебе вчера, он пришёл к тебе сегодня, но это абсолютно другое тело. То, что он легко сделал что-то вчера, не значит, что он также легко сделает это сегодня. Когда ты помогаешь ему, правишь его, ты очень внимательна. Может быть, он не спал из-за ребёнка всю ночь, может быть, у него была какая-то стрессовая ситуация, какие-то плохие новости, в его жизни что-то случилось. Ты заходишь в зал как учитель, ты очень внимательна, ты прислушиваешься, наблюдаешь, стараешься почувствовать руками в каком состоянии находится тело ученика. Мы должны делать то же самое по отношению к себе. Это новый день. Изменение значит, что один день не похож на другой, а не только то, что в свои пятьдесят я не похож на себя в сорок. Мы должны быть внимательны и принимать, что такова реальность, что моё тело сегодня вот такое. Будем мы это признавать или нет, это реальность. Как мы подходим к этому…Да, я изменяю кое-что, но мы все изменяем.
Мы должны быть осторожны, чтобы не превратить аштанга-йогу в элитную фитнес-программу. Если она только для тех, у кого две ноги, две руки и сильное тело, то это больше не йога, это просто фитнес-программа для здоровых людей. Паттабхи Джойс работал с парализованным парнем. Я работал с людьми в инвалидных креслах, с глухими, слепыми, я работал с человеком, у которого не было ноги, с человеком, у которого не было руки. И я никогда не встречал человека, который не мог бы заниматься аштангой. Есть те, кто не хотят, — но это другое. Если человек может двигать какой-то частью тела, он может. И опять же — Паттабхи Джойс помогал двигаться парню, который вообще не мог двигаться.
Если мы занимаемся йогой, у нас есть система фильтрации. Она не меняет мир вокруг, но выстрелы, которые летят в меня, они немного замедляются при приближении, и это даёт мне время выбрать то, как я буду реагировать.
— И каждый в той или иной степени может выполнять первую серию.
— Здесь и начинается настоящая йога. Каждый из нас работает со своими возможностями. И как учитель ты тоже смотришь, что может сделать человек. Аштанга — это система, но она может быть представлена огромным количеством разных способов. Сейчас есть учителя, которые говорят: «Ты должен делать только так! Есть правила». Существует разница между преподавателем йоги и модератором, контролирующим исполнения правил. Преподаватель йоги понимает, как преподнести её любому интересующемуся. Это ваша обязанность как учителя. Очень легко учить кого-то делать то, что он и так умеет. Ты говоришь: «Прыгай!», и он прыгают. Но что делать, если кто-то не может? Вам нужно быть изобретательным.
Однажды я пришёл в зал. Все сидели, пока я говорил что-то. Это был led-класс первой серии. И я сказал: «Самастхитихи», а одна женщина продолжила сидеть. Я подумал: «Хм, ну ок», а один из хозяев шалы сказал мне, что она парализована, в коридоре у неё стоит кресло, но она на руках доползла до ковра. В эту же секунду я понял, как преподавать ей первую серию. Она может перекатиться на руки, чтобы сделать собаку мордой вверх. Она может вытянуть ноги вперёд и сидя сделать Падангуштхасану. Она может завалиться на пол на бок и сделать Триконасану и Паривритта Триконасану. В эту же секунду! Хорошо, такова её йога, то, что она будет делать.
У нас у всех есть ограничения и возможности. И как учитель вы имеете дело с ними. Каждый из нас что-то изменяет. Твоё тело отличается от моего, моё тело отличается от тела кого-то ещё. Моё тело отличается от моего тела вчера. То, как мы преподаем йогу каждому не похожему на другого студенту, — так мы и должны практиковать. Ты стараешься понять, что ты можешь сделать сегодня. Это бесконечно. Аштанга — это повторение, но она не диктуем нам жёстких правил: «Ты должен делать вот так и так». Аштанга не только для тех, кто силён, горд и смел. Хотя кто-то и преподносит её в этом свете. Каждый может практиковать её. Она может быть спокойнее, чем что-либо. Но у нас у всех есть возможности, то, что мы можем делать, и то, что не можем, — как бы то ни было, у каждого это есть. Мы все изменяем что-то. Если ты не слышишь, что тебе делать? Если у тебя нет ноги, что тебе делать? Ты не можешь заниматься аштангой, потому что твой предел — это только полулотос? (смеются)
Как-то ко мне пришёл парень без ноги. Точнее, он пришёл и отстегнул одну ногу. Блок стоячих поз без одной ноги — что делать? Падангуштхасана, Падахастасана с одной ногой — он делал их лёжа. Мы даже делали мосты с ним — всё.
У меня есть друг, у которого в результате несчастного случая, который произошёл с ним в детстве, нет трёх пальцев на ноге. Когда во время Уттхита Хаста Падангуштхасаны говорят: «Возьмитесь за большой палец», он говорит: «У меня есть только то, что у меня есть», — он берётся за стопу. Вам нужно быть изобретательным, видеть всю картину целиком. Что такое первое серия? Это то, что она есть, — попробуйте сами понять это.
— Это делает аштангу более вдохновляющей.
— Это делает её реалистичной. Конечно, если у вас есть силы, вы сможете делать всю первую серию. Но если у человека нет ноги, для него она выглядит совершенно иначе. Просто исследуйте. Это йога, это не какой-то закрытый фитнес-клуб.
— И что же такое йога?
— Йога — это инструмент для жизни. Йога — это не религия, это философия, это способ проживать жизнь.
Если провести параллель между йогой и фильмами «Звёздные войны» или «Звёздный путь»…
Когда вы путешествуете на этих космических кораблях, и к вам приближается корабль противника, и вы начинаете перестреливаться, и у них на кораблях была такая кнопка, которую они нажимали, чтобы активизировать защитное поле вокруг корабля. Когда противник стрелял в них, оно отражало эти выстрелы. Но когда сражение длилось слишком долго, это защитное поле ослабевало, и они кричали: «Мы должны выбираться отсюда! Защита ослабевает!». Единственная цель занятий йогой — повышение уровня праны в теле. Прана становится для вас таким пузырём, системой фильтрации того, что происходит вокруг нас. Сколько всего мы не можем контролировать в течение нашей жизни? Большую часть всего! Погоду, экономику, насилие — мы не знаем, когда эти вещи могут произойти, в любой момент. Единственное, на что мы можем действительно повлиять, — это наше отношение к сложностям, с которыми мы сталкиваемся в течение дня. Если мы занимаемся йогой, у нас есть система фильтрации. Она не меняет мир вокруг, но выстрелы, которые летят в меня, они немного замедляются при приближении, и это даёт мне время выбрать то, как я буду реагировать. Если моё защитное поле начинает ослабевать, я должен опять наполниться праной, потому что я не могу контролировать мир вокруг меня, я могу контролировать только свою реакцию. Когда я практикую йогу, я отвечаю с большей чувствительностью и меньшей болью. Когда это защитное поле падает, — пау! Всё ранит меня, мне сложнее справляться с этим. И я опять иду практиковать йогу. Это йога — инструмент, который позволяет нам укрепить другие сферы нашей жизни. Вы можете быть индуистом, вы можете быть мусульманином, вы можете быть кем угодно и практиковать йогу. Это практика для жизни, это инструмент для проживания жизни. Асаны — это только лаборатория. Но если ваша действительная цель — наполнить тело праной…Что является главным каналом утечки праны?
— Стресс?
— Стресс и боль. Что если мы будем практиковать йогу так, как будто практика йоги — это наполнение праной кувшина, кувшина нашего тела. Здорово! Мы наполняемся праной. Но что, если мы практикуем так, что практика вызывает у нас боль? Вы наполняете кувшин праной и одновременно вы продырявливаете его дно. Вы наполняетесь праной, а она вытекает. Йога— это практика, помогающая повысить уровень праны. В конце вы должны чувствовать себя хорошо. Если вы чувствуете себя уставшим, избитым, вымотанным, значит, для вас это было слишком. Вы приняли слишком много полезного, практиковали слишком усердно. Наполняйтесь праной, пусть коврик будет местом, где вы получаете всё самое полезное.
Относитесь к практике йоги как к процессу принятия пищи: оставляйте себя немного голодным для следующего блюда. Не допускайте передозировки йогой.
Ссылка на интервью — https://www.youtube.com/watch?v=ZFklSLh_eKU.
Перевела Ася Кудрявцева.