Преподаватель метода из Екатеринбурга – о равнодушии к новым асанам, чувстве ответственности из-за авторизации, практике во время беременности и возвращении на коврик.
— Кать, у тебя есть авторизация, расскажи, пожалуйста, когда ты получила её? Как это было и какие ощущения по этому поводу испытала?
— Авторизацию я получила в 2019 году, это была моя пятая поездка в Майсор. Я начала ездить с 2015 года, с тех пор каждый год совершала своё путешествие к учителю. И на пятый раз мне её дали. Обычно с третьего приезда все начинают ждать, потому что есть правило: если практиковать в Майсоре по два-три месяца, то можно на третий раз авторизоваться. В общем, приходит время, и учитель после того, как сделает с тобой мосты, говорит, что подходи к такому-то часу и подписывай определённые бумаги, ты «благословлена». У меня получилось так, что перед практикой Шарат меня поймал (я проходила мимо его кресла, это еще было в старой шале в Гокуламе) и спросил, авторизована я или нет. Я сказала, что нет, он уточнил, в какой раз я в Майсоре. Говорю, пятый. Шарат-джи такой: «Всё, давай».
— Ты в Майсоре практиковала до какой асаны на тот момент?
— Я делала вторую серию до эка пады включительно, а дви паду я ему не сдала, ещё не успела.
— Понятно. А сама как практикуешь? До беременности, точнее, как получалось?
— До беременности я осваивала пинчу маюрасану, но у меня такой подход, что мне сильно много асан не надо. И даже, когда я съездила первый раз в Майсор, в первый год у меня был всего месяц обучения. В первый год, в первый месяц Шарат не даёт новые асаны. Пашасану он дал мне, когда я второй раз приехала. И после первой поездки уже здесь, когда я практиковала со своими преподавателями, то я не делала пашасану, так как Шарат мне не дал её, хотя из мостов я уже вставала. Особенно когда появляется кусочек второй серии, то особого желания много-много асан делать у меня не было.
— В Майсор ты каждый раз на месяц ездила или дольше?
— На месяц, да, но в сезон 2017-2018 получилось съездить на два, декабрь и январь.
— Как-то по-другому ты восприняла эти два месяца?
— Да, конечно. Когда обучение длится всего один месяц, то пока раскачаешься – всё, уже обратно надо начинать собирать вещи и уезжать. А когда два месяца, то спокойнее что ли просто практиковать: ты приехал, обосновался, прошла акклиматизация, ты сдался воле учителя, воле практики и просто занимаешься каждый день. Ощущение, словно ты дома делаешь практику ежедневно, нет гонки и мыслей, что осталось мало времени.
— Было любимое место в старой шале в Гокуламе для практики?
— Знаешь, в старой шале были такие места для небольших студентов, небольших ростом – это, например, на сцене. Обычно Шарат ставил на майсор-классы туда два человека с одной стороны и два с другой. Но на led-классы там и шесть ковров укомплектовывалось. Так вот, сидим мы в очереди в коридоре и ждем: «Оne moretall» или «Оne more small». Шарат зовёт кого-то маленького, все сидят, никто не идёт. Место простаивает, он снова зовёт. Все сидят. Я никогда не считала себя маленькой, мой рост 165 см. Он такой: «Ну что ты сидишь, иди на сцену». На сцене заниматься, конечно, так себе удовольствие, кажется, что на тебя смотрит весь зал. В итоге я там и практиковала весь месяц. Практика с Шаратом – это ощущение поддержки, а также строгого наблюдения учителя, я побаиваюсь его как гуру, и в связи с этим не допускаю возможность дружеского общения или обсуждения. Впервые я практиковала под его голос во время его короткого визита в Москву в 2014 году, тогда же разрешила себе поехать в Майсор. Я буквально тут же отправила заявку, это был сентябрь, а в январе я уже была в старой шале в Гокулам.
— Получается, аштангу практикуешь даже раньше, чем с 2014 года? Ты же в 2014 году, выходит, знала всю последовательность.
— Да, я практикую с 2012 года. Вообще первым классом йоги, на котором я оказалась, была аштанга. Мы делали первую серию. Это был неавторизованный преподаватель, тогда в Екатеринбурге не было авторизованных учителей. Я думала, что вся йога такая – со строгим набором асан, пока я случаем не сходила на хатха-йогу.
— Нет ли у тебя ощущения, что авторизация – это не только «признание» возможности преподавать для ученика, но ещё и неплохой доход, поэтому все начинают её ждать на третий год приезда, а не тогда, когда практика действительно хорошая. И так уж ли необходим этот документ, к которому все стремятся?
— Это зависит от человека. Была история, когда Шарат предложил авторизацию, а студент отказался – просто человек честно себе ответил, что не хочет преподавать. То есть авторизация нужна для преподавателя, а если ты не преподаёшь, то тебе и не нужно. Возможно, это заработок для учителя, но ведь и ты, когда получаешь авторизацию, начинаешь больше работать. Обмен происходит.
С одной стороны, ты тешишь своё эго: меня заметили, меня оценили. Но когда ты внимательно читаешь этот документ, ты понимаешь, что это даже не твоя привилегия сейчас, это твоя обязанность вести майсор-программу шесть раз в неделю с соблюдением Луны, учить именно так, как тебя учили в Майсоре.
— Да, обмен энергиями тут есть, я согласна. Читала документ, который ты подписывала перед авторизацией? Наташа Сенина говорит, что раньше в этом документе было сказано, что надо соблюдать Луну и так далее….
— Да, конечно, да. Я же брала на себя ответственность, когда подписывала. Там на самом деле всё очень подробно расписано. С одной стороны, ты тешишь своё эго: меня заметили, меня оценили. Но когда ты внимательно читаешь этот документ, ты понимаешь, что это даже не твоя привилегия сейчас, это твоя обязанность вести майсор-программу шесть раз в неделю с соблюдением Луны, учить именно так, как тебя учили в Майсоре. И если ты всё это начинаешь соблюдать, то это такая же работа, которую в том числе Шарат сам выполняет, сохраняет традицию уже столько лет.
— Ты недавно родила, правильно я понимаю? Как сейчас твоя личная практика?
— Да, дочке семь месяцев. Перед беременностью я преподавала шесть дней в неделю. И как раз начала преподавать в новом зале в центре города – с понедельника по пятницу были майсоры, а в субботу – led. Но потом в связи с беременностью прекратила, мне было сложно править, это была большая нагрузка: правка человека в супта курмасане с первыми месяцами беременности не сильно соотносится.
— То есть фактически ты сразу прекратила преподавать?
— Да, примерно через месяц. По состоянию здоровья мне нужно было больше отдыхать. Соответственно, практика асан у меня свернулась на какое-то время. В середине беременности я начала вспоминать первые Сурья Намаскар, до конца первой серии не доходила даже. Делала последовательность, урезая то, что противопоказано во время беременности, хотя практиковать хотелось.
— То есть на самом деле были силы практиковать нормально?
— Да, да.
— А вначале тебя тошнило?
— Была другая причина, плюс Шарат не рекомендует первые три месяца практиковать. И я прям ждала, что вот закончатся эти три месяца, и я начну заниматься, но мне в итоге было необходимо ещё немного времени, чтобы окрепнуть и вернуться к практике. После родов восстанавливаю практику и никуда не гонюсь. Делаю несколько раз в неделю, что успеваю.
— Не было ли у тебя мыслей уже не возвращаться в практику? Довольно большой перерыв, не было ли страха?
— Нет, таких мыслей не было. Я ждала, когда смогу вернуться на ковёр, этого очень не хватало.
— Через сколько месяцев после родов ты расстелила ковёр?
— Я попробовала через два месяца после родов, хотя рекомендуют начинать через три месяца. Я решила проверить, как там Сурья Намаскар, связь с телом была потеряна, конечно. Никакой чатуранги и переходов, просто потому что живот становится слабым, а слабый центр тела влияет на практику. Это надо восстанавливать. Сейчас я занимаюсь, сколько успеваю. Считается, что Сурья Намаскар – это тоже практика. Первое время было тяжело делать силовые асаны. Но я обратила внимание, что если я ставлю задачу себе не сделать практику, а подышать, ну и делать какие-то формы, то, когда я думаю именно о дыхании и концентрируюсь на нём, асана начинается получаться и удовольствие от практики возвращается.
— А в целом растяжка ушла? Стала ли гибкость хуже?
— Да, но она не потеряна. Гибкость очень быстро возвращается на самом деле. То есть я думала, что нужно будет больше времени на возвращение силы и гибкости. У меня хорошая природная гибкость, и после перерыва всё равно я вернулась на уровень 2012-го года, вижу, как быстро всё вспоминают связки. То есть мне нужно было 3-4 практики, чтобы почувствовать в плане растяжки то тело, которое было до беременности.
— Скажи, у тебя кто-то из родственников, из семьи стал практиковать аштангу? Может быть, муж приобщился?
— Муж сочувствующе относится. Нет, он может практиковать и ему нравится аштанга, он знал последовательность ещё до того, как мы с ним познакомились: у него есть листочек с серией, ему уже много-много лет. Но сейчас он бегает.
— Планируешь возвращаться к преподаванию?
— Я начала преподавать, у меня есть офлайн и онлайн уроки: led-классы и персональные занятия. Веду только led пока, потому что с ребёнком так удобнее: я сажаю её в эрго-рюкзак, и она под мой голос засыпает. Начала возвращаться к преподаванию, когда Мире было три с половиной месяца: моя подруга тогда организовала танцевальный фестиваль в трёхстах километрах от Екатеринбурга, мы с Мирой поехали в тайгу и вели там классы
— Тайга? Комары!
— Комары, да. Сначала они мешают, а потом привыкаешь и даже не замечаешь.
— Расскажи про своё питание – растительное оно или нет?
— Я вегетарианка. Веганила какое-то время ещё до беременности, а во время беременности я вегетарианила. У меня не было ощущения съесть что-то необычное, типа рыбу или яйца, нет.
— Сколько ты набрала за беременность? И быстро ли скинула?
— У меня получилось где-то около 20 килограммов. Я бы не сказала, что мне как-то было тяжело, не поняла, как оно набралось. Но быстро всё ушло. Я даже не взвешивалась, но, кажется, вешу сейчас чуть меньше, чем до беременности. Я была у доктора после родов, и она была удивлена, что у меня мышцы пресса так быстро восстановились и подтянулись. Сказала, что такое бывает реже, чем обратное. Поэтому спасибо практике и мулабандхе.
— Спасибо за разговор, Катя!
Беседовала Галина Кисанд.
